Многим нравится кинокомедия «Каникулы строго режима». Один из двух авторов ее сценария — реальный бывший зэк Федор Крестовый. Вскоре после выхода на свободу он пришел к нам в редакцию газеты «Ваш тайный советник», хотел писать. Сотрудничества как-то не получилось, но Федор Крестовый (вообще то эти имя и фамилия — его псевдоним) дал нам вот это неплохое интервью.
Федор Крестовый — бывший рецидивист с двенадцатилетним тюремным стажем. Однако это не помешало ему стать писателем. Он автор бестселлеров «Как выжить в зоне» и «Как уберечь от криминала себя и близких». Крестовый попробовал себя и в художественной прозе — в прошлом году в соавторстве с Андреем Кивиновым написал книжку «Каникулы строгого режима», по которой уже сняли полнометражный фильм.
— Федор, скандал этой недели — задержание нескольких высокопоставленных сотрудников ФСИН, которым вменяются издевательства над заключенным Ильей Биязовым, который позднее скончался. Как вы можете прокомментировать эту историю?
— Мне кажется, это довольно-таки рядовое событие. Я сидел в ленинградских, вологодских, ярославских, архангельских и других тюрьмах и зонах. Не раз был свидетелем того, как осужденных забивали до смерти. За пьянку, за слова, за то, что не так посмотрел… Однажды (это было в Коми) мы пожаловались прокурору. Тот приехал, спрашивает: «Сколько раз его ударили?» Я говорю: «Раз пять-шесть». Прокурор записал: шесть. Потом опросил другого и записал: пять. А после пришел ответ: дескать, в показаниях свидетелей серьезные разногласия, поэтому никаких последствий не было…
— Какие шансы у человека, попавшего в заключение, не повторить судьбу Биязова?
— Меня за 12 лет сотрудники даже дураком ни разу не назвали. Выручало то, что я писал статьи для питерской прессы. Начальники знали, что могут из-за меня погон лишиться. В нормальном общении с арестантами помогало то, что я в свое время спортом занимался — ходил в секцию бокса во дворце имени Жданова. Говорят, в зоне сила — не главное. А что главное? Голова на плечах? Да, это так, но и сила, поверьте, очень нужна. Если человек знает, что ты можешь ему печень оторвать с удара — и, главное, готов это сделать, — зачем ему с тобой связываться?!
— Почему вы начали писать?
— В свое время я возглавлял небольшую ОПГ — то бишь организованную преступную группировку. Совершенно случайно столкнулся с одной журналисткой. Она записала несколько моих историй, но мне не понравилось, как она передала суть. Видимо, над ней довлел стереотип — все-таки в наших фильмах о тюрьмах и зонах показывают непонятно что! В ответ на мои замечания она сказала: ну, тогда пиши сам. И я попробовал сам — в 1997 году это было… Первые статьи вышли ужасные, но постепенно стиль я выработал. Все-таки в ленинградской школе учился…
— А как вы встали на путь криминала?
— Пошел с приятелем долг получить и дал человеку в голову. Забрали, обвинили в грабеже. После первой судимости квартиру изъяли. Не имели права, но изъяли. Я обратился в исполком — отфутболили. И тогда я им прямо сказал: друзья, я же в подвал не пойду! Я таких, как вы, грабить буду!..
— Как случилось, что вы стали писать в тюрьме?
— Хотел денег заработать. У родственников и приятелей стремно было просить — все-таки взрослый человек, не попрошайка. Свои малявы отправлял экзотическими способами, вплоть до того, что освобождающиеся их на волю в заднем проходе проносили. Дело в том, что мои письма начальство распорядилось не отправлять, хотя это противозаконно.
— А о чем были эти корреспонденции?
— Криминал, случаи на зоне… К сожалению, некоторые материалы газеты так и не напечатали. Например, был случай, как в тюремной больнице трупы вскрывал осужденный-некрофил. Все, что он с этими трупами делал, удалось заснять на хороший мобильный телефон. Материал с фотографиями я отправил, но, увы, никто не решился его напечатать… А жаль, ведь это же бомба была!
— Время в зоне — потерянные годы? Или это было время «взросления души»?
— Открою один секрет: такого общения, как в зоне, на воле у меня нет. В тюрьме сидят депутаты, бизнесмены, капитаны дальнего плавания… Интереснейшие люди! На свободе я знаком со знаменитостями, но у всех свои дела. Встречаемся редко. Вообще я считаю, что зона на человека не влияет. Чтобы зона испортила, человек изначально должен быть либо слабым, либо порочным. В колонии ты приобретаешь опыт, причем опыт бесценный. Дипломированный психиатр изучает пациентов только тогда, когда их принимает, а ты видишь их все время. Живешь бок о бок с сотнями мужчин, и все они — как на ладони. Потом на свободе после этого считывать человека очень легко. Знаете, сейчас минусы своей биографии я превращаю в плюсы. Пишу статьи, книги, и они пользуются спросом. О чем бы я писал, если бы не этот опыт?
— Проблемы с адаптацией на воле у вас есть?
— Нет, не сказал бы. Конечно, некоторые вещи для меня — трагедия, а обычным людям они могут показаться смешными. Был такой случай. Я с пятерыми столкнулся, нахамили мне. И тут я подумал: допустим, сейчас я дрогну, спасую, а что если мы потом столкнемся на зоне? Что тогда — прощай моя уголовная карьера? Значит, выход один — драться.
— Какой основной совет можно дать человеку, которому грозит тюрьма? «Не верь, не бойся, не проси»?
— Это ерунда все! Не верь? Но ведь все верят, не верить невозможно. Не бойся? Но ведь всегда нужно опасаться чего-то неизвестного, это нормально… Не просить? А почему бы и не попросить у близких, если тебе что-то нужно? А главный совет: веди себя естественно. Если будешь что-то изображать из себя, понтоваться, зеки почувствуют фальшь и попытаются тебя «расколоть». Не нужно языком болтать, шутить много. Осужденные говорят серьезно три минуты в день, все остальное — шутки ниже пояса. Но не дай бог здесь границу перейти! Поэтому постарайся сначала поменьше говорить, присмотрись, что к чему… А так… в зоне ничего страшного нет.
— Как быть с попытками поймать на словах?
— Могут и на словах поймать — это смотря в какую камеру попадешь. Но нормального человека, скорее всего, не будут задевать. А если кого-то поймали на «базаре» — значит, так ему и надо. Понимаете, «обиженные» тоже нужны. Туалет убирать необходимо — есть такое дежурство, для всех. Это законно. Если «обиженных» не станет, кто тогда?
— Кто представляет большую опасность — товарищи по заключению или тюремная администрация?
— Осужденные. В тюремной администрации работают обычные люди с маленькой зарплатой. И они обществу служат, даже какую-то пользу приносят. Да, случается, они бьют заключенных. Но поймите — часто по-другому просто нельзя! Некоторые люди, сидящие в тюрьме, психически нездоровы, их можно удерживать в повиновении только страхом. Конечно, такие случаи, как с Ильей Биязовым, это уже перебор, садизм, патология… А если бы они его просто побили — что тут особенного? Вы еще учитывайте, сколько за ним бегали! Эти сотрудники наверняка и взыскания получили, и в засадах насиделись-намерзлись. Их самих хулиганы бьют, если узнают, кто они, случается такое. А оружие им не выдают, они же не милиционеры…
— В своей книге «Как уберечь от криминала себя и близких» вы раскрываете некоторые секреты преступников. А как же солидарность с бывшими «коллегами»?
— Преступники мне не братья. Раньше мы по меньшей мере конкурировали. Сейчас правонарушители точно враги, от которых могут пострадать мои близкие. Кроме того, преступные секреты вообще нельзя выдать. Это как с боевыми единоборствами — я покажу любой удар, попробуй, повтори! Вот я пишу (в общих чертах), как отключить сигнализацию. А ты пойди и отключи — духу или ума хватит?
— А что вы скажете о других книгах на эту же тему?
— Очень много ерунды издается, потому что эти книги непрофессионалы пишут. Как вам нравится такой совет женщинам: вечером держитесь освещенных мест? Это хорошо в городе, а если за городом, где фонарей мало и прохожих нет, то все наоборот: иди в тени и фонарик не включай! Потому что маньяк или грабитель — не кошка, он в темноте не видит! Чтобы выбрать жертву, ему нужно ее рассмотреть… А зачем, например, кричать «пожар!», если на тебя напали? Крикни лучше, что тебя насилуют! Или скажи спокойно: мол, я не против, но у меня ВИЧ… Или попытайтесь имитировать припадок эпилепсии: хрипите, бейтесь в конвульсиях, пускайте слюну. На такую добычу мало кто польстится. Можно еще прикусить губу, сплюнуть кровь и сказать, что у вас туберкулез. Главное правило здесь — не теряться.
— А как насчет советов, которые даются детям?
— Это же ужас, что им преподают на том же ОБЖ! Я считаю, что просто рассказывать о многих вещах в школе вообще нет смысла. Ситуации «человек — преступник» нужно моделировать, разыгрывать, как в театре. Если этого не делать, любой человек потом растеряется…
Многим нравится кинокомедия «Каникулы строго режима». Один из двух авторов ее сценария — реальный бывший зэк Федор Крестовый. Вскоре после выхода на свободу он пришел к нам в редакцию газеты «Ваш тайный советник», хотел писать. Сотрудничества как-то не получилось, но Федор Крестовый (вообще то эти имя и фамилия — его псевдоним) дал нам вот это неплохое интервью.
Федор Крестовый — бывший рецидивист с двенадцатилетним тюремным стажем. Однако это не помешало ему стать писателем. Он автор бестселлеров «Как выжить в зоне» и «Как уберечь от криминала себя и близких». Крестовый попробовал себя и в художественной прозе — в прошлом году в соавторстве с Андреем Кивиновым написал книжку «Каникулы строгого режима», по которой уже сняли полнометражный фильм.
— Федор, скандал этой недели — задержание нескольких высокопоставленных сотрудников ФСИН, которым вменяются издевательства над заключенным Ильей Биязовым, который позднее скончался. Как вы можете прокомментировать эту историю?
— Мне кажется, это довольно-таки рядовое событие. Я сидел в ленинградских, вологодских, ярославских, архангельских и других тюрьмах и зонах. Не раз был свидетелем того, как осужденных забивали до смерти. За пьянку, за слова, за то, что не так посмотрел… Однажды (это было в Коми) мы пожаловались прокурору. Тот приехал, спрашивает: «Сколько раз его ударили?» Я говорю: «Раз пять-шесть». Прокурор записал: шесть. Потом опросил другого и записал: пять. А после пришел ответ: дескать, в показаниях свидетелей серьезные разногласия, поэтому никаких последствий не было…
— Какие шансы у человека, попавшего в заключение, не повторить судьбу Биязова?
— Меня за 12 лет сотрудники даже дураком ни разу не назвали. Выручало то, что я писал статьи для питерской прессы. Начальники знали, что могут из-за меня погон лишиться. В нормальном общении с арестантами помогало то, что я в свое время спортом занимался — ходил в секцию бокса во дворце имени Жданова. Говорят, в зоне сила — не главное. А что главное? Голова на плечах? Да, это так, но и сила, поверьте, очень нужна. Если человек знает, что ты можешь ему печень оторвать с удара — и, главное, готов это сделать, — зачем ему с тобой связываться?!
— Почему вы начали писать?
— В свое время я возглавлял небольшую ОПГ — то бишь организованную преступную группировку. Совершенно случайно столкнулся с одной журналисткой. Она записала несколько моих историй, но мне не понравилось, как она передала суть. Видимо, над ней довлел стереотип — все-таки в наших фильмах о тюрьмах и зонах показывают непонятно что! В ответ на мои замечания она сказала: ну, тогда пиши сам. И я попробовал сам — в 1997 году это было… Первые статьи вышли ужасные, но постепенно стиль я выработал. Все-таки в ленинградской школе учился…
— А как вы встали на путь криминала?
— Пошел с приятелем долг получить и дал человеку в голову. Забрали, обвинили в грабеже. После первой судимости квартиру изъяли. Не имели права, но изъяли. Я обратился в исполком — отфутболили. И тогда я им прямо сказал: друзья, я же в подвал не пойду! Я таких, как вы, грабить буду!..
— Как случилось, что вы стали писать в тюрьме?
— Хотел денег заработать. У родственников и приятелей стремно было просить — все-таки взрослый человек, не попрошайка. Свои малявы отправлял экзотическими способами, вплоть до того, что освобождающиеся их на волю в заднем проходе проносили. Дело в том, что мои письма начальство распорядилось не отправлять, хотя это противозаконно.
— А о чем были эти корреспонденции?
— Криминал, случаи на зоне… К сожалению, некоторые материалы газеты так и не напечатали. Например, был случай, как в тюремной больнице трупы вскрывал осужденный-некрофил. Все, что он с этими трупами делал, удалось заснять на хороший мобильный телефон. Материал с фотографиями я отправил, но, увы, никто не решился его напечатать… А жаль, ведь это же бомба была!
— Время в зоне — потерянные годы? Или это было время «взросления души»?
— Открою один секрет: такого общения, как в зоне, на воле у меня нет. В тюрьме сидят депутаты, бизнесмены, капитаны дальнего плавания… Интереснейшие люди! На свободе я знаком со знаменитостями, но у всех свои дела. Встречаемся редко. Вообще я считаю, что зона на человека не влияет. Чтобы зона испортила, человек изначально должен быть либо слабым, либо порочным. В колонии ты приобретаешь опыт, причем опыт бесценный. Дипломированный психиатр изучает пациентов только тогда, когда их принимает, а ты видишь их все время. Живешь бок о бок с сотнями мужчин, и все они — как на ладони. Потом на свободе после этого считывать человека очень легко. Знаете, сейчас минусы своей биографии я превращаю в плюсы. Пишу статьи, книги, и они пользуются спросом. О чем бы я писал, если бы не этот опыт?
— Проблемы с адаптацией на воле у вас есть?
— Нет, не сказал бы. Конечно, некоторые вещи для меня — трагедия, а обычным людям они могут показаться смешными. Был такой случай. Я с пятерыми столкнулся, нахамили мне. И тут я подумал: допустим, сейчас я дрогну, спасую, а что если мы потом столкнемся на зоне? Что тогда — прощай моя уголовная карьера? Значит, выход один — драться.
— Какой основной совет можно дать человеку, которому грозит тюрьма? «Не верь, не бойся, не проси»?
— Это ерунда все! Не верь? Но ведь все верят, не верить невозможно. Не бойся? Но ведь всегда нужно опасаться чего-то неизвестного, это нормально… Не просить? А почему бы и не попросить у близких, если тебе что-то нужно? А главный совет: веди себя естественно. Если будешь что-то изображать из себя, понтоваться, зеки почувствуют фальшь и попытаются тебя «расколоть». Не нужно языком болтать, шутить много. Осужденные говорят серьезно три минуты в день, все остальное — шутки ниже пояса. Но не дай бог здесь границу перейти! Поэтому постарайся сначала поменьше говорить, присмотрись, что к чему… А так… в зоне ничего страшного нет.
— Как быть с попытками поймать на словах?
— Могут и на словах поймать — это смотря в какую камеру попадешь. Но нормального человека, скорее всего, не будут задевать. А если кого-то поймали на «базаре» — значит, так ему и надо. Понимаете, «обиженные» тоже нужны. Туалет убирать необходимо — есть такое дежурство, для всех. Это законно. Если «обиженных» не станет, кто тогда?
— Кто представляет большую опасность — товарищи по заключению или тюремная администрация?
— Осужденные. В тюремной администрации работают обычные люди с маленькой зарплатой. И они обществу служат, даже какую-то пользу приносят. Да, случается, они бьют заключенных. Но поймите — часто по-другому просто нельзя! Некоторые люди, сидящие в тюрьме, психически нездоровы, их можно удерживать в повиновении только страхом. Конечно, такие случаи, как с Ильей Биязовым, это уже перебор, садизм, патология… А если бы они его просто побили — что тут особенного? Вы еще учитывайте, сколько за ним бегали! Эти сотрудники наверняка и взыскания получили, и в засадах насиделись-намерзлись. Их самих хулиганы бьют, если узнают, кто они, случается такое. А оружие им не выдают, они же не милиционеры…
— В своей книге «Как уберечь от криминала себя и близких» вы раскрываете некоторые секреты преступников. А как же солидарность с бывшими «коллегами»?
— Преступники мне не братья. Раньше мы по меньшей мере конкурировали. Сейчас правонарушители точно враги, от которых могут пострадать мои близкие. Кроме того, преступные секреты вообще нельзя выдать. Это как с боевыми единоборствами — я покажу любой удар, попробуй, повтори! Вот я пишу (в общих чертах), как отключить сигнализацию. А ты пойди и отключи — духу или ума хватит?
— А что вы скажете о других книгах на эту же тему?
— Очень много ерунды издается, потому что эти книги непрофессионалы пишут. Как вам нравится такой совет женщинам: вечером держитесь освещенных мест? Это хорошо в городе, а если за городом, где фонарей мало и прохожих нет, то все наоборот: иди в тени и фонарик не включай! Потому что маньяк или грабитель — не кошка, он в темноте не видит! Чтобы выбрать жертву, ему нужно ее рассмотреть… А зачем, например, кричать «пожар!», если на тебя напали? Крикни лучше, что тебя насилуют! Или скажи спокойно: мол, я не против, но у меня ВИЧ… Или попытайтесь имитировать припадок эпилепсии: хрипите, бейтесь в конвульсиях, пускайте слюну. На такую добычу мало кто польстится. Можно еще прикусить губу, сплюнуть кровь и сказать, что у вас туберкулез. Главное правило здесь — не теряться.
— А как насчет советов, которые даются детям?
— Это же ужас, что им преподают на том же ОБЖ! Я считаю, что просто рассказывать о многих вещах в школе вообще нет смысла. Ситуации «человек — преступник» нужно моделировать, разыгрывать, как в театре. Если этого не делать, любой человек потом растеряется…
Интервью академика Игоря Шафаревича, взятое в последний год существования СССР
Войдя в Чечню, мы вошли в другой мир. А вернее, топорно и тупо
ввалились в него вместо того, чтобы попытаться найти входы и выходы
