История среди прочего учит тому, что «цыплят по осени считают» и «большое видится на расстоянии». Мы можем думать, что живем в худшее из времен и нами правят бездарности и злодеи, а потомки назовут этот период истории великой эпохой. И наоборот, то, что современники считают хорошим, приятным и правильным, потомки проклянут. Но опять-таки не факт, что будут правы.
Масштабные преобразования Петра I позволили России сделать стремительный рывок в экономическом развитии. Расплатой за прогресс стало обнищание людей, появление армий разбойников, сокращение численности населения. Народ ненавидел и боялся царя, но голоса подать не смел — проклинали втихую.
Самое вредное и одновременно самое полезное, что сделал Пётр I, — провел в России денежную и налоговую реформы. Они обернулись тяжким бременем для народа, но принесли в казну достаточно денег, чтобы создать и содержать армию и флот, а также запустить в стране перевооружение и модернизацию промышленности.
Молодой Пётр начал реформы, вернувшись из Великого посольства в 1698 году. Темной и отсталой показалась ему Россия на фоне технически продвинутых Голландии, Англии, Австрии…
Средства на преобразования Пётр взял напрямую из карманов населения — ввел новые налоги, заставив платить буквально за всё: за рыбную ловлю, бани, дубовые гробы, пчельники, торговлю лошадьми, бороды и многое другое. Одним из самых высоких был налог на бороды. Как известно, Пётр считал их символом отсталости и стремился искоренить на пути к прогрессу. Поэтому и налог был таким огромным. К 1705 году он составлял в год, в зависимости от сословия, от 30 рублей (ямщики, слуги) до 100 рублей (крупные купцы). Неплательщикам грозила каторга. Правда, от налогообложения бород освобождались крестьяне. Но и они платили дань: по копейке с бороды во время каждого визита в город.
Всего население России платило более 30 различных видов налогов.
Основным источником пополнения госбюджета при Петре стала подушная подать. Царь-реформатор заменил ею подворное налогообложение (когда налог брался со двора, то есть с одной семьи). Чтобы уменьшить подворные платежи, хитрые крестьяне объединялись с соседями в общий двор. Такая их тактика привела к росту дефицита бюджета. Пётр закрыл эту налоговую брешь, велев платить в казну с каждой души мужского пола (за исключением дворянского сословия и духовенства). Размер подушной подати колебался от 70 до 80 копеек в год.
Результатом налоговой реформы стал трехкратный рост доходов бюджета России — с 3,1 миллионов рублей в 1710 году до 10,2 миллионов в 1725‑м (по другим сведениям — до 7,9 миллионов).
Еще одним способом быстрого пополнения казны стала денежная реформа. Пётр I ввел новые деньги, а также занялся перечеканкой иностранных монет, которые появлялись в России от продажи казённых товаров иностранным государствам.
Драгоценных металлов для выпуска нужного количества денег не хватало, поэтому царь велел чеканить медные монеты вместо мелких серебряных. За полвека до этого, при царе Алексее Романове, аналогичная попытка заменить в монетах серебро на медь закончилась Медным бунтом и отказом власти от непопулярной реформы. Но Петра все настолько боялись, что никто не посмел и пикнуть.
В период его правления несколько раз снижались и вес монет, и проба. Это привело к появлению большого количества фальшивых денег. Для борьбы с подделками в 1723 году царь ввел в обращение медный пятак, имевший несколько степеней защиты. Но это уже не помогло: фальшивомонетный бизнес так разросся, что подделки стали чеканить на монетных дворах за границей.
Пётр также изменил названия и счет денег. Основной расчетной единицей стала не деньга, как раньше, а копейка. Рубль теперь равнялся 100 копейкам (200 деньгам). Название «копейка» впервые было отчеканено на монетах. Вести счет по-старому — в деньгах и алтынах — Пётр запретил.
Прибыль для казны от монетной реформы сначала была огромной. Но постепенно цена русской монеты упала почти наполовину, а цены всех товаров поднялись в два раза.
Инфляция, рост цен и налогов привели к резкому обеднению народа. О падении уровня жизни свидетельствует, например, такой факт, как уменьшение среднего роста населения. Динамику можно проследить по росту рекрутов. Родившиеся в 1700–1704 годах имели средний рост 164,7 см, родившиеся в 1710–1714‑м — 163,5 см, родившиеся в 1720–1724‑м — 162,6 см.
Много голодающих и разоренных людей подались в разбойники. Численность некоторых шаек достигала ста человек и более! Они грабили мирных обывателей, отбирая то, что не успело отнять государство.
В архивах сохранились челобитные о бесчинствах разбойников в 1702 году в Бежецком уезде (сегодня — территория Тверской области):
«Ходят великим собранием воры и разбойники человек по сту и больши. И помещиковы, и вотчиниковы, и монастырские села и деревни разоряют и жгут. И в тех селах и деревнях крестьян огнем жгут до смерти, и пожитки их грабят, и церкви Божии, и святыя иконы, и церковную всякую утварь жгут же. И над женами, и над девками блудное дело творят».
Из челобитных понятно, что помочь жителям Бежецка власти не смогли. Посланных на помощь уездных людей и сыщика разбойники «побили до смерти». «А иных посыльных людей порубили и перестреляли. И битца де против их, воров, не с ким и нечим — ружья и пороху в Бежецком Верху никакова, и служилых людей, опричь пяти человек разсыльщиков, нети; на караулах приставить некого».
Люди вынуждены были покидать свои разоренные и сожженные дома и прятаться в лесу. «Помещики и люди их, и монастырских вотчин прикащики, и крестьяне с женами и с детьми живут по лесам», — говорится в документе.
Похожая ситуация сложилась во многих уголках страны. Россию захлестнула преступность.
Пётр I смог обратить тяжелую криминальную обстановку в стране на пользу собственным замыслам. Он мечтал превратить отсталую Россию в экономически развитую державу. Для этого нужно было строить фабрики, дороги, рыть судоходные каналы. Рабочих рук не хватало. И тогда царь велел отправлять на стройки преступников. Так в России появилась каторга. Петра I по праву считают ее «отцом-основателем».
Подневольный труд широко использовался во всех крупных проектах Петра — при строительстве Санкт-Петербурга, Ладожского, Волго-Донского каналов, Таганрогской крепости и других.
Бурное строительство привело к развитию промышленности и подъему экономики в целом. В Сибири был построен первый сереброплавильный завод, на Урале заложен крупнейший железоделательный завод. Началось производство бумаги, цемента, сахара. Появились оружейные заводы — в Олонецком крае, Сестрорецке и Туле, пороховые заводы — в Петербурге и под Москвой. Развивались текстильное и кожевенное производства.
Для поддержки промышленности Пётр I ввел политику протекционизма: установил высокие пошлины на те импортные товары, которые могли выпускаться на отечественных предприятиях. Фабриканты получили льготы: они освобождались от налогов и податей, а также от военной службы.
В результате количество фабрик и заводов к концу царствования Петра достигло 233, из них около девяноста являлись крупными мануфактурами.
Промышленность при Петре испытывала те же проблемы, что и строительство, — не хватало рабочей силы. И снова царь решил проблему «административными методами»: к мануфактурам стали приписывать крепостных целыми деревнями, заставляя крестьян выполнять на фабриках тяжелую и непривычную для них работу.
Такой труд был непродуктивен. Но квалифицированных рабочих не было, как не существовало и свободного рынка рабочей силы, являющегося непременным условием становления капитализма. Вся система организации труда оказалась неэффективной. Именно поэтому пышный расцвет экономики в петровское время впоследствии сменился затяжным кризисом.
Некоторые историки полагают, что Пётр I вовсе не создал никакой серьезной промышленности. Их выводы основаны на том, что через пятьдесят лет после смерти царя-реформатора осталось лишь 10–20 крупных мануфактур, созданных в период его правления.
При жизни Петра мало кто из современников поддерживал его преобразования. И простой люд, и высшие сословия не понимали сути перемен, а царя-реформатора ненавидели и боялись. Даже прозвище у Петра было — Антихрист. Таким страшным именем народ больше не награждал ни одного российского правителя.
Сохранились немногочисленные солдатские и казачьи песни (за них можно было отправиться на каторгу), в которых поется о бесчеловечности и деспотизме царя. В одной из них рассказывается, как гребцы плывут по построенной Петром «канаве» и ругают его: «Разговоры говорят, все хозяина бранят: Ты, разсукин сын, хозяин, разканалья, сукин сын, здесь канавушки прорыл».
Сохранились архивы петровского сыска с записями крамольных высказываний. «Кабы Петра убили, так бы и служба минула, и черни легче было бы»; «Если он станет долго жить, он и всех нас переведет»; «Какой он царь?»; «Мироед, весь мир переел. На него, кутилку, переводу нет, только переводит добрыя головы»; «Осиротил и заставил плакать век», — так современники отзывались о первом российском императоре.
Петра не любили при жизни, но после смерти потери и тяжести забылись, а помнились только победы царя-реформатора. В петровскую эпоху российская экономика совершила гигантский скачок. Страна превратилась в Российскую империю — одну из величайших держав мира.
Государь и вор
Ходил государь Пётр Великий по Москве по городу в ночи один, и встретился с ним вор. Государь спросил его, что он за человек, и этот вор сказал, что он вор. И вор государя спросил: «А ты что за человек?» Государь сказал: «Я такой же вор, как и ты». И государь с тем вором побратался крестами, и вор назвался большим братом, и государь меньшим.
Из сказки, записанной в Архангельской губернии
С одной стороны — море, с другой — горе
Однажды Пётр Великий поинтересовался у Балакирева, какое народное мнение сложилось о новой российской столице — Санкт-Петербурге.
— С одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, а с четвертой — ох! — ответил Балакирев.
Фольклор, первая пословица о Петербурге
Один из распространенных исторических мифов: вот при Сталине в стране были порядок и железная дисциплина, а преступность почти отсутствовала. А вот как вам такое: во время Великой Отечественной войны до Берлина дошла созданная мошенником фейковая воинская часть.
История среди прочего учит тому, что «цыплят по осени считают» и «большое видится на расстоянии». Мы можем думать, что живем в худшее из времен и нами правят бездарности и злодеи, а потомки назовут этот период истории великой эпохой. И наоборот, то, что современники считают хорошим, приятным и правильным, потомки проклянут. Но опять-таки не факт, что будут правы.
Масштабные преобразования Петра I позволили России сделать стремительный рывок в экономическом развитии. Расплатой за прогресс стало обнищание людей, появление армий разбойников, сокращение численности населения. Народ ненавидел и боялся царя, но голоса подать не смел — проклинали втихую.
Самое вредное и одновременно самое полезное, что сделал Пётр I, — провел в России денежную и налоговую реформы. Они обернулись тяжким бременем для народа, но принесли в казну достаточно денег, чтобы создать и содержать армию и флот, а также запустить в стране перевооружение и модернизацию промышленности.
Молодой Пётр начал реформы, вернувшись из Великого посольства в 1698 году. Темной и отсталой показалась ему Россия на фоне технически продвинутых Голландии, Англии, Австрии…
Средства на преобразования Пётр взял напрямую из карманов населения — ввел новые налоги, заставив платить буквально за всё: за рыбную ловлю, бани, дубовые гробы, пчельники, торговлю лошадьми, бороды и многое другое. Одним из самых высоких был налог на бороды. Как известно, Пётр считал их символом отсталости и стремился искоренить на пути к прогрессу. Поэтому и налог был таким огромным. К 1705 году он составлял в год, в зависимости от сословия, от 30 рублей (ямщики, слуги) до 100 рублей (крупные купцы). Неплательщикам грозила каторга. Правда, от налогообложения бород освобождались крестьяне. Но и они платили дань: по копейке с бороды во время каждого визита в город.
Всего население России платило более 30 различных видов налогов.
Основным источником пополнения госбюджета при Петре стала подушная подать. Царь-реформатор заменил ею подворное налогообложение (когда налог брался со двора, то есть с одной семьи). Чтобы уменьшить подворные платежи, хитрые крестьяне объединялись с соседями в общий двор. Такая их тактика привела к росту дефицита бюджета. Пётр закрыл эту налоговую брешь, велев платить в казну с каждой души мужского пола (за исключением дворянского сословия и духовенства). Размер подушной подати колебался от 70 до 80 копеек в год.
Результатом налоговой реформы стал трехкратный рост доходов бюджета России — с 3,1 миллионов рублей в 1710 году до 10,2 миллионов в 1725‑м (по другим сведениям — до 7,9 миллионов).
Еще одним способом быстрого пополнения казны стала денежная реформа. Пётр I ввел новые деньги, а также занялся перечеканкой иностранных монет, которые появлялись в России от продажи казённых товаров иностранным государствам.
Драгоценных металлов для выпуска нужного количества денег не хватало, поэтому царь велел чеканить медные монеты вместо мелких серебряных. За полвека до этого, при царе Алексее Романове, аналогичная попытка заменить в монетах серебро на медь закончилась Медным бунтом и отказом власти от непопулярной реформы. Но Петра все настолько боялись, что никто не посмел и пикнуть.
В период его правления несколько раз снижались и вес монет, и проба. Это привело к появлению большого количества фальшивых денег. Для борьбы с подделками в 1723 году царь ввел в обращение медный пятак, имевший несколько степеней защиты. Но это уже не помогло: фальшивомонетный бизнес так разросся, что подделки стали чеканить на монетных дворах за границей.
Пётр также изменил названия и счет денег. Основной расчетной единицей стала не деньга, как раньше, а копейка. Рубль теперь равнялся 100 копейкам (200 деньгам). Название «копейка» впервые было отчеканено на монетах. Вести счет по-старому — в деньгах и алтынах — Пётр запретил.
Прибыль для казны от монетной реформы сначала была огромной. Но постепенно цена русской монеты упала почти наполовину, а цены всех товаров поднялись в два раза.
Инфляция, рост цен и налогов привели к резкому обеднению народа. О падении уровня жизни свидетельствует, например, такой факт, как уменьшение среднего роста населения. Динамику можно проследить по росту рекрутов. Родившиеся в 1700–1704 годах имели средний рост 164,7 см, родившиеся в 1710–1714‑м — 163,5 см, родившиеся в 1720–1724‑м — 162,6 см.
Много голодающих и разоренных людей подались в разбойники. Численность некоторых шаек достигала ста человек и более! Они грабили мирных обывателей, отбирая то, что не успело отнять государство.
В архивах сохранились челобитные о бесчинствах разбойников в 1702 году в Бежецком уезде (сегодня — территория Тверской области):
«Ходят великим собранием воры и разбойники человек по сту и больши. И помещиковы, и вотчиниковы, и монастырские села и деревни разоряют и жгут. И в тех селах и деревнях крестьян огнем жгут до смерти, и пожитки их грабят, и церкви Божии, и святыя иконы, и церковную всякую утварь жгут же. И над женами, и над девками блудное дело творят».
Из челобитных понятно, что помочь жителям Бежецка власти не смогли. Посланных на помощь уездных людей и сыщика разбойники «побили до смерти». «А иных посыльных людей порубили и перестреляли. И битца де против их, воров, не с ким и нечим — ружья и пороху в Бежецком Верху никакова, и служилых людей, опричь пяти человек разсыльщиков, нети; на караулах приставить некого».
Люди вынуждены были покидать свои разоренные и сожженные дома и прятаться в лесу. «Помещики и люди их, и монастырских вотчин прикащики, и крестьяне с женами и с детьми живут по лесам», — говорится в документе.
Похожая ситуация сложилась во многих уголках страны. Россию захлестнула преступность.
Пётр I смог обратить тяжелую криминальную обстановку в стране на пользу собственным замыслам. Он мечтал превратить отсталую Россию в экономически развитую державу. Для этого нужно было строить фабрики, дороги, рыть судоходные каналы. Рабочих рук не хватало. И тогда царь велел отправлять на стройки преступников. Так в России появилась каторга. Петра I по праву считают ее «отцом-основателем».
Подневольный труд широко использовался во всех крупных проектах Петра — при строительстве Санкт-Петербурга, Ладожского, Волго-Донского каналов, Таганрогской крепости и других.
Бурное строительство привело к развитию промышленности и подъему экономики в целом. В Сибири был построен первый сереброплавильный завод, на Урале заложен крупнейший железоделательный завод. Началось производство бумаги, цемента, сахара. Появились оружейные заводы — в Олонецком крае, Сестрорецке и Туле, пороховые заводы — в Петербурге и под Москвой. Развивались текстильное и кожевенное производства.
Для поддержки промышленности Пётр I ввел политику протекционизма: установил высокие пошлины на те импортные товары, которые могли выпускаться на отечественных предприятиях. Фабриканты получили льготы: они освобождались от налогов и податей, а также от военной службы.
В результате количество фабрик и заводов к концу царствования Петра достигло 233, из них около девяноста являлись крупными мануфактурами.
Промышленность при Петре испытывала те же проблемы, что и строительство, — не хватало рабочей силы. И снова царь решил проблему «административными методами»: к мануфактурам стали приписывать крепостных целыми деревнями, заставляя крестьян выполнять на фабриках тяжелую и непривычную для них работу.
Такой труд был непродуктивен. Но квалифицированных рабочих не было, как не существовало и свободного рынка рабочей силы, являющегося непременным условием становления капитализма. Вся система организации труда оказалась неэффективной. Именно поэтому пышный расцвет экономики в петровское время впоследствии сменился затяжным кризисом.
Некоторые историки полагают, что Пётр I вовсе не создал никакой серьезной промышленности. Их выводы основаны на том, что через пятьдесят лет после смерти царя-реформатора осталось лишь 10–20 крупных мануфактур, созданных в период его правления.
При жизни Петра мало кто из современников поддерживал его преобразования. И простой люд, и высшие сословия не понимали сути перемен, а царя-реформатора ненавидели и боялись. Даже прозвище у Петра было — Антихрист. Таким страшным именем народ больше не награждал ни одного российского правителя.
Сохранились немногочисленные солдатские и казачьи песни (за них можно было отправиться на каторгу), в которых поется о бесчеловечности и деспотизме царя. В одной из них рассказывается, как гребцы плывут по построенной Петром «канаве» и ругают его: «Разговоры говорят, все хозяина бранят: Ты, разсукин сын, хозяин, разканалья, сукин сын, здесь канавушки прорыл».
Сохранились архивы петровского сыска с записями крамольных высказываний. «Кабы Петра убили, так бы и служба минула, и черни легче было бы»; «Если он станет долго жить, он и всех нас переведет»; «Какой он царь?»; «Мироед, весь мир переел. На него, кутилку, переводу нет, только переводит добрыя головы»; «Осиротил и заставил плакать век», — так современники отзывались о первом российском императоре.
Петра не любили при жизни, но после смерти потери и тяжести забылись, а помнились только победы царя-реформатора. В петровскую эпоху российская экономика совершила гигантский скачок. Страна превратилась в Российскую империю — одну из величайших держав мира.
Государь и вор
Ходил государь Пётр Великий по Москве по городу в ночи один, и встретился с ним вор. Государь спросил его, что он за человек, и этот вор сказал, что он вор. И вор государя спросил: «А ты что за человек?» Государь сказал: «Я такой же вор, как и ты». И государь с тем вором побратался крестами, и вор назвался большим братом, и государь меньшим.
Из сказки, записанной в Архангельской губернии
С одной стороны — море, с другой — горе
Однажды Пётр Великий поинтересовался у Балакирева, какое народное мнение сложилось о новой российской столице — Санкт-Петербурге.
— С одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, а с четвертой — ох! — ответил Балакирев.
Фольклор, первая пословица о Петербурге
Один из распространенных исторических мифов: вот при Сталине в стране были порядок и железная дисциплина, а преступность почти отсутствовала. А вот как вам такое: во время Великой Отечественной войны до Берлина дошла созданная мошенником фейковая воинская часть.
«Курсы выживания» в Сертолово как зеркало военной реформы министра Сердюкова
