Война и набеги были смыслом жизни горцев Кавказа. Захват пленников, лошадей и чужого добра считались настоящим мужским занятием, а ведение хозяйства — уделом рабов и женщин. Горцы часто были босы, оборваны, но при этом неизменно с отличным оружием. Их кони, не разнеженные конюшнями, могли скакать от рассвета и до заката. Лошадей готовили к набегу за 2 месяца, устраивали им учения, заставляли привыкать к выстрелам, специально кормили. Горцы без усталости совершали далекие рейды и еще во второй половине XVIII века угоняли скот и людей из Воронежской губернии. Этот враг достался России в ее противостоянии с Турцией. Логика борьбы привела русскую армию на «турецкий Кавказ» — туда, где неприступные горы, непроходимые леса, труднопреодолимые реки и убийственный для чужаков климат.
Россия избрала тактику постепенного захвата лесистых предгорий, в которых прятались горцы. Для этого рубились просеки. Создавались и все дальше сдвигались к Главному Кавказскому хребту, сжимая жизненное пространство противника, кордонные линии — цепи крепостей, редутов, сторожевых вышек. Они заполнялись гарнизонами. А цементом, скреплявшим эти отдельные кирпичики обороны, становились станицы переселенных на такие линии казаков. Если прочий контингент русских войск, включая донских казаков, отбыв срок на Кавказе, возвращался потом в мирные просторы России, а значит, бойцы могли в стычках и поберечься, то «линейцам» приходилось всю жизнь драться на смерть, защищая свои дома. Но при этом большинство почти ежедневных локальных тревог, погонь и перестрелок с горцами не попадали в формуляры — этой бытовой вечной войны как бы не было.
Когда в 1792-м донские казаки, несшие службу на кубанской границе, узнали, что 6 их полков хотят перевести с семьями на Кавказскую линию для заселения 12 новых станиц, они взбунтовались и стали массово дезертировать, так как хорошо себе представляли, какая жизнь их ждет. На Дону начались волнения и длились 2 года.
Из кого же тогда набирали «смертников» в кавказские станицы? Принцип комплектования был один. К небольшому ядру природных донских казаков, выступавших своего рода инструкторами, добавляли всех, кого только можно. Взять, к примеру, один из старейших — Хоперский полк, переведенный в 1777 году на Азово-Моздокскую линию, заселивший со временем 19 кавказских станиц.
Изначально в нем на 280 русских (лишь часть из них были донскими казаками), приходилось 1236 украинцев. Плюс 7 семей пленных шведов, принявших православие. Перед переселением на Кавказ к полку приписали 80 калмыков, 208 крещеных персов и 7 уроженцев Средней Азии (как вам такие казачьи фамилии: Туркменов, Бахтияров, Жендубаев, Касымов? Благодаря азиатам у Хоперского полка всегда были свои переводчики). В 1805-м в «хоперцы» записали 11 абазинцев, в 1814-м — несколько десятков пленных поляков. И еще раза три вливали большие группы украинцев с Полтавщины и Черниговщины.
Нередко в линейные казаки записывали отставных солдат с семьями, горцев (дагестанцы, например, охотно пополняли станицы на Тереке) и целые крестьянские села — в 1832 году аж 31!
На Кавказе были враги и пострашнее горцев. Тенгинский полк в 1821 году потерял в перестрелках 7 солдат, а от болезней умерли 403.
В 1860-е при создании новой линии в горах Закубанья казак Артем Сиволобов был переведен вместе с женой и 9 детьми из Невинномысской станицы в Переправную. А через 10 лет подал прошение, чтобы его вернули назад, потому что за это время все дети умерли, а сам он из-за болезней уже не мог нормально работать.
Оказавшись на линии, поселенцы вынужденно переняли уклад жизни своих врагов. На боевые действия и кордонную службу отвлекались почти все мужчины. Поэтому сельхозработы, как и у горцев, ложились на женщин. Они пахали, сеяли, косили под вооруженной охраной. Причем из-за постоянных набегов трудовой день сокращался только до светлого времени суток. По примеру горцев казаки стали разводить овец, которые на Кавказе могут пастись прочти круглый год. Переняли и одежду. Правительство не финансировало обмундирование линейцев, казаки ходили кто в чем. И постепенно сменили свои халаты и жупаны на черкески и бурки, более приспособленные к войне и жизни в горах. Оружие у линейных казаков тоже было кавказское — шашки и кинжалы, зачастую трофейные, передававшиеся по наследству. Они пересели на «вражеских» лошадей, позаимствовали приемы боя… Те же хоперцы, которые считались самыми «окавказившимися», брили головы, танцевали лезгинку и вдобавок имели репутацию конокрадов. Повадились под видом черкесов отбивать скот у крестьян (примерно так же, кстати, действовали и горцы — например, считавшиеся мирными ингуши нередко угоняли у русских поселенцев лошадей под видом чеченцев). Власти даже хотели запретить хоперским казакам одеваться по-черкесски…
Отчасти такое поведение объяснялось их бедственным положением. Все отставные казаки должны были платить подушную подать на содержание почтовых станций. А служащие казаки в 1781–1791 годах, помимо участия в войсковых экспедициях, охраняли Черкасский тракт и обязаны были отдавать своих лошадей спешащим чиновникам. Те нередко этих лошадей загоняли, калечили или не возвращали. Когда генерал Ермолов в 1816 году прибыл на Кавказ, то увидел, что половину конвойных команд линейных казаков составляют почти дети. Все мужское население, включая малолеток и стариков, было поставлено под ружье, а значит, их семьи обречены на нищету. Поэтому казакам приходилось крутиться. Например, присваивать себе скот, отбивавшийся после стычек с горцами. Ну или самим его отбивать. У чужих и своих…
По наблюдению поляка Теофила Лапинского, воевавшего на стороне черкесов, русская Кавказская армия была не очень хороша, так как формировалась по остаточному принципу. На Кавказ отряжали самых негодных солдат, а многих офицеров ссылали туда в виде наказания. Донские казаки в этой войне были не на своем месте из-за чрезмерно длинных пик и степных коней, не привыкших к лесным и горным тропам. Зато линейные казаки были грозой горцев. «Не уступая им в дикости, жестокости, варварстве и смелости, они превосходили их военной организацией, имели лучшее оружие и лошадей». Выделял Лапинский также черноморских казаков (переселенных на Кавказ запорожцев) — менее жадных до добычи и не таких свирепых, как линейные казаки, но не уступавших последним в храбрости.
Чаще других на русские форпосты нападали черкесы на западе и чеченцы на востоке Кавказа. Самый многочисленный северокавказский народ — кабардинцев — сильно проредила чума. Из-за нее одно время войскам даже запрещалось в ходе погони за горцами заходить на их земли. Те, зная об этом, оказавшись на своей территории, порой сразу останавливались и начинали дразнить преследователей.
Для горцев набеги были соревнованием в ловкости — кто дальше зайдет за русские кордоны, уведет больше пленных или угонит табун из-под носа у казаков. Особенно они любили делать это в православные праздники, когда жители и караульные моли выпить и потерять бдительность. Много претензий было к донским казакам, которые небрежно несли кордонную службу. Например, покидали сторожевую вышку, оставляя вместо себя бурку и папаху, накинутые на ружье. Издали эту конструкцию можно было принять за караульного. Но горцы редко покупались на такую туфту.
В ответ на нападения «хищников» устраивались репрессалии. Сжигались аулы (зачастую уже покинутые людьми), вытаптывались поля, захватывались пленные, скот. Это еще больше ожесточало горцев. К их «спортивному азарту» добавлялась месть, а свои сакли они восстанавливали за несколько дней. Горцы могли и в одиночку подкрадываться к станицам — и просто убивать их жителей из каких-нибудь зарослей. Вот типичный случай из жизни на линии. В начале 1829-го казак станицы Григориполинской пошел рубить лес и наткнулся на черкеса. Оба выстрелили и промахнулись. Тогда кинулись друг на друга. Черкес с кинжалом, казак с топором. Обессилев от ран, оба упали и резали друг друга, уже катаясь по земле. Черкес вонзил кинжал в живот казаку и провернул несколько раз, но тот успел нанести противнику смертельный удар топором. Потом выполз к своим, придерживая то разрубленное лицо, то вывалившиеся внутренности. Удивительно, но он выжил.
Линейные казаки не раз перебегали на сторону горцев. Часто от обид. Власть обходилась с ними сурово — казаков секли за провинности и даже рвали носы. Они терпели оскорбления от армейских чинов. А их выборных атаманов заменили назначаемые станичные начальники. Но бывало, казаки уходили в горы и просто ради лихой легкой жизни. Порой создавали совместные с горцами шайки, грабившие богачей по обе стороны границы.
Несмотря на высокий градус взаимной ненависти, у многих казаков были среди горцев кунаки — побратимы. Это — типично кавказская традиция, особый шик личных отношений между представителями разных, даже враждующих народов. Кунаки тайно гостили друг у друга, дарили подарки и старались во всем помогать. Порой в семьи побратимов отдавали на воспитание детей. Если казак похищал горянку и женился на ней (или так поступал горец с казачкой), то их семьи считались породненными.
Иногда кунаки сталкивались в бою. Гроза русских кордонов знаменитый черкесский князь Джамбулат был побратимом сотника Кавказского казачьего полка Андрея Гречишкина из станицы Тифлисской. Осенью 1829-го Джамбулат с партией в 500 человек наткнулся на отряд Гречишкина из 60 казаков на узкой дороге в глубоком овраге. Черкесы не могли обрушиться на казаков всей конной массой. Те спешились и отходили, отстреливаясь. Но дорога расширялась, дальше начиналась открытая местность. Тогда по приказу Гречишкина казаки закололи коней и сложили из них бруствер, за которым укрылись. На Кавказе — это был знак последней смертельной схватки.
Джамбулат выехал на переговоры и увидел своего кунака. Он предложил Гречишкину почетный плен. Но тот отказался. Тогда князь попытался отговорить своих воинов: «Казаков мало, а значит, и славы мало. Зря потеряем джигитов». Но черкесы не согласились: «Только глупая кошка отпустит мышь, которая у нее уже в зубах». Они кинулись в бой. Но их лошади шарахались от окровавленных трупов казачьих коней. Горцы снова атаковали — пешими, но были отбиты ружейным огнем. Джамбулат, не ходивший в эти атаки, опять пробовал уговорить их уйти, но тщетно. Тогда он во второй раз поехал на переговоры к Гречишкину и предложил сдаться. Сказал, что не может сдержать своих воинов. Сотник ответил: «Делай, князь, свое дело. Пусть все решает судьба».
Джамбулат медлил с последней атакой, возможно, рассчитывая, что на звуки выстрелов к казакам подойдет подкрепление. Но насмешки горцев заставили его начать бой. Черкесы под пулями смогли растащить мертвых лошадей и кинулись в шашки. Гречишкин был изрублен, Джамбулат ранен. Всего погибли 49 казаков и 80 горцев. После этого боя Джамбулат вообще перестал ходить в набеги, а через несколько месяцев принял российское подданство…
В 1830-е годы разрозненные казачьи полки объединили в единое Кавказское линейное войско. Была избрана более агрессивная тактика — если раньше репрессалии в основном предпринимались в ответ на нападения горцев, то теперь практиковались упреждающие набеги. С 1836 по 1859 год казаки сосредоточились на борьбе с Шамилем в Дагестане и Чечне. Но после его поражения снова взялись за черкесов. Ослабевшая Османская империя уже не могла оказывать Кавказу прежней поддержки. В Кавказской войне наступил перелом, но она еще тлела не одно десятилетие. Сотни тысяч горцев, не желая быть переселенными на равнину, ушли в Турцию. Их организованное сопротивление было сломлено. Наступило время абреков — воинов-изгоев, совмещавших бандитизм и террор. Они действовали на Кавказе даже в 1900-е годы, наводя ужас на колонистов, хлынувших в завоеванный край. Но для казаков, десятилетиями не знавших вообще никакой мирной жизни, это была уже совсем другая война. Они смогли, наконец, перевести дух. В 1864 году срок казачьей обязательной службы уменьшили с 22 до 15 лет. Появилось время заняться самими собой. Если в начале XIX века кавказские казаки были беднее русских крестьян, то в начале ХХ-го их станицы уже процветали. После века непрерывной резни и жизни бок о бок с горцами этот суровый край стал для казаков родиной.
Кавказ для России завоевали страшные люди. Одним из них был казачий генерал Яков Бакланов.
Текст будет опубликован позднее.
Беспредельщиков этих впоследствии за совершенное ими деяние могут на зоне поставить в то же стойло. Только вряд ли несправедливо обиженному от этого станет особенно легче. Его могут понимать, ему могут сочувствовать, но назад из обиженных не существует дороги.
Был в Форносово случай. Один парень, отсидев почти полностью срок, по какому-то поводу был направлен в «Кресты», и там его опустили. До освобождения ему оставалось всего ничего, мог бы и перетерпеть, но, вернувшись на зону, парень этот повесился. На вопрос, как вообще могло случиться такое, мне ответили просто: «Он был москвич. Отец — генерал, мать тоже неплохо стояла, они постоянно писали какие-то жалобы, вот его и свезли на «Кресты». А там в, камеру, представь, однажды влетает записка. В ней от имени некоего авторитета обвиняешься ты в нескольких смертных грехах. И не надо уже разбираться, писал авторитет записку или не писал. Все сокамерники разом поставлены к выбору. Обвиняемый: быть опущенным или перебить всех сокамерников; сокамерники: опустить или быть опущенными впоследствии самим. Абсолютно безвыходная ситуация, какие, впрочем, в этой жизни случаются время от времени, и, конечно, кто-то обязан в такой ситуации проиграть.
Саша Мохов у обиженных кем-то вроде старшины. Осужден за разбой. Он четыре года отходил в мужиках. Но затем у него что-то случилось с рассудком. Он стал бегать по зоне кричать: «Я петух, но вы меня не трахнете ни за что». И, действительно, его так и не тронули, но он стал полноправным обиженным и прошел уже через миллион тумаков. Саша Мохов настроен весьма философски.
— Если б не было меня, на моем месте обязательно был бы кто-то другой. Невозможно, чтоб все за собой убирали. Кто-то должен заниматься и грязной работой. И на воле ведь так же. У большей части наших ребят просто опускаются руки через год или два, не хватает даже желания следить за собой. Таких часто шпыняют. Но вообще-то на этой зоне обиженному жить еще можно. Как старшина я слежу, чтобы нашего брата не притесняли чрезмерно, утрясаю конфликты. Ни красного, ни черного беспредела быть не должно.
Не последнее место в вопросе обиженных занимает и собственно аспект половой. По закону свидание зэку полагается раз в полгода, и хорошо, если у кого-то осталась на воле жена. Против природы особенно не попрешь. На вопрос — но почему именно гомосексуализм, существует ведь и другой способ бороться с гормонами? — мне ответили: «Каждый человек хоть немножечко, да гомосексуален, а у нас тут к тому же есть такие профессионалы! Они сами при этом всегда очень тащатся. Почему же двум людям не доставить радость друг другу?»
Тяжелее всего приходится скромным и застенчивым «домашним мальчикам», которые обладают привлекательной внешностью. Чаще всего их превращают в обиженных даже не силой, а убалтывают и стараются полюбовно договориться. Сулят покровительство, всякие съестные припасы, начинают облапывать понемногу, словом, действуют так же примерно, как с женщинами. Если подростки, прошедшие колонии для малолеток, твердо убеждены, что в таких ситуациях надо сразу брать пику и резать, то домашние мальчики совершенно теряются и не знают, как им реагировать, поддаются нередко на уговоры, предполагая в самом деле впереди райскую жизнь. А через месяца три обречены уже обслужить очень многих.
То же самое примерно происходит и в женских колониях. Многие там хоть раз, да пытались поупражняться в лесбийской любви. Популярностью пользуются женщины грубых манер и наружности. Существуют и стойкие семьи: «Он, она и котенок». «Он» работает, делает деньги и содержит семью, а она, как и положено, шьет, стирает и любит. И женские зоны знают примеры большой настоящей любви с чудесами самопожертвования, бурными сценами ревности и неистовым сексом, доводящих влюбленных до состояния комы. Словом, у женщин все это гораздо серьезнее, глубже, да и те, кто изображают на зоне мужчин, не подвержены все-таки унижению и остракизму.
Читайте в третьей части о красных и черных зонах, о воровском законе, а также советы гражданам, отправляющимся за решетку.
Текст будет опубликован 1 июня.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
«Серый кардинал» Кремля рассказал о том, что ждет Россию
«Курсы выживания» в Сертолово как зеркало военной реформы министра Сердюкова
На Кавказе были враги и пострашнее горцев. Тенгинский полк в 1821 году потерял в перестрелках 7 солдат, а от болезней умерли 403.
В 1860-е при создании новой линии в горах Закубанья казак Артем Сиволобов был переведен вместе с женой и 9 детьми из Невинномысской станицы в Переправную. А через 10 лет подал прошение, чтобы его вернули назад, потому что за это время все дети умерли, а сам он из-за болезней уже не мог нормально работать.
По наблюдению поляка Теофила Лапинского, воевавшего на стороне черкесов, русская Кавказская армия была не очень хороша, так как формировалась по остаточному принципу. На Кавказ отряжали самых негодных солдат, а многих офицеров ссылали туда в виде наказания. Донские казаки в этой войне были не на своем месте из-за чрезмерно длинных пик и степных коней, не привыкших к лесным и горным тропам. Зато линейные казаки были грозой горцев. «Не уступая им в дикости, жестокости, варварстве и смелости, они превосходили их военной организацией, имели лучшее оружие и лошадей». Выделял Лапинский также черноморских казаков (переселенных на Кавказ запорожцев) — менее жадных до добычи и не таких свирепых, как линейные казаки, но не уступавших последним в храбрости.
Линейные казаки не раз перебегали на сторону горцев. Часто от обид. Власть обходилась с ними сурово — казаков секли за провинности и даже рвали носы. Они терпели оскорбления от армейских чинов. А их выборных атаманов заменили назначаемые станичные начальники. Но бывало, казаки уходили в горы и просто ради лихой легкой жизни. Порой создавали совместные с горцами шайки, грабившие богачей по обе стороны границы.
Несмотря на высокий градус взаимной ненависти, у многих казаков были среди горцев кунаки — побратимы. Это — типично кавказская традиция, особый шик личных отношений между представителями разных, даже враждующих народов. Кунаки тайно гостили друг у друга, дарили подарки и старались во всем помогать. Порой в семьи побратимов отдавали на воспитание детей. Если казак похищал горянку и женился на ней (или так поступал горец с казачкой), то их семьи считались породненными.
Иногда кунаки сталкивались в бою. Гроза русских кордонов знаменитый черкесский князь Джамбулат был побратимом сотника Кавказского казачьего полка Андрея Гречишкина из станицы Тифлисской. Осенью 1829-го Джамбулат с партией в 500 человек наткнулся на отряд Гречишкина из 60 казаков на узкой дороге в глубоком овраге. Черкесы не могли обрушиться на казаков всей конной массой. Те спешились и отходили, отстреливаясь. Но дорога расширялась, дальше начиналась открытая местность. Тогда по приказу Гречишкина казаки закололи коней и сложили из них бруствер, за которым укрылись. На Кавказе — это был знак последней смертельной схватки.
Джамбулат выехал на переговоры и увидел своего кунака. Он предложил Гречишкину почетный плен. Но тот отказался. Тогда князь попытался отговорить своих воинов: «Казаков мало, а значит, и славы мало. Зря потеряем джигитов». Но черкесы не согласились: «Только глупая кошка отпустит мышь, которая у нее уже в зубах». Они кинулись в бой. Но их лошади шарахались от окровавленных трупов казачьих коней. Горцы снова атаковали — пешими, но были отбиты ружейным огнем. Джамбулат, не ходивший в эти атаки, опять пробовал уговорить их уйти, но тщетно. Тогда он во второй раз поехал на переговоры к Гречишкину и предложил сдаться. Сказал, что не может сдержать своих воинов. Сотник ответил: «Делай, князь, свое дело. Пусть все решает судьба».
Джамбулат медлил с последней атакой, возможно, рассчитывая, что на звуки выстрелов к казакам подойдет подкрепление.
Но насмешки горцев заставили его начать бой. Черкесы под пулями смогли растащить мертвых лошадей и кинулись в шашки. Гречишкин был изрублен, Джамбулат ранен. Всего погибли 49 казаков и 80 горцев. После этого боя Джамбулат вообще перестал ходить в набеги, а через несколько месяцев принял российское подданство…
В 1830-е годы разрозненные казачьи полки объединили в единое Кавказское линейное войско. Была избрана более агрессивная тактика — если раньше репрессалии в основном предпринимались в ответ на нападения горцев, то теперь практиковались упреждающие набеги. С 1836 по 1859 год казаки сосредоточились на борьбе с Шамилем в Дагестане и Чечне. Но после его поражения снова взялись за черкесов. Ослабевшая Османская империя уже не могла оказывать Кавказу прежней поддержки. В Кавказской войне наступил перелом, но она еще тлела не одно десятилетие. Сотни тысяч горцев, не желая быть переселенными на равнину, ушли в Турцию. Их организованное сопротивление было сломлено. Наступило время абреков — воинов-изгоев, совмещавших бандитизм и террор. Они действовали на Кавказе даже в 1900-е годы, наводя ужас на колонистов, хлынувших в завоеванный край. Но для казаков, десятилетиями не знавших вообще никакой мирной жизни, это была уже совсем другая война. Они смогли, наконец, перевести дух. В 1864 году срок казачьей обязательной службы уменьшили с 22 до 15 лет. Появилось время заняться самими собой. Если в начале XIX века кавказские казаки были беднее русских крестьян, то в начале ХХ-го их станицы уже процветали. После века непрерывной резни и жизни бок о бок с горцами этот суровый край стал для казаков родиной.
Кавказ для России завоевали страшные люди. Одним из них был казачий генерал Яков Бакланов.
Текст будет опубликован позднее.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
«Серый кардинал» Кремля рассказал о том, что ждет Россию
«Курсы выживания» в Сертолово как зеркало военной реформы министра Сердюкова