Эта история — настоящий исторический детектив. Я успел записать ее в 2012 году со слов 87-летнего Александра Звоницкого, чей отец, начальник Медико-санитарного управления Ленинградского военного округа, дружил с Юлием Гродисом и тоже был репрессирован. Гродиса приговорили к смерти, но он чудом уцелел. Пройдя через тюрьмы и лагеря, добился в 1956 году реабилитации. Но лишь в 1963-м перед смертью он рассказал Александру Звоницкому о «Черном альбоме», предупредив, что это — государственная тайна.
— В Гражданскую войну Юлий Гродис был командиром латышских стрелков, — рассказывал Александр Звоницкий. — Потом в Средней Азии захватил золото эмира Бухарского. Работал военным атташе в Берлине. Выполнял спецзадания во время гражданской войны в Испании, за что его наградили орденом Красной звезды. Последняя должность Гродиса — начальник разведуправления Ленинградского округа. В течение трех лет он с небольшой группой прошел всю «линию Маннергейма» под видом представителей немецкой фирмы, участвовавшей в ее строительстве. Вычертил сектора обстрелов ДОТов, указал, где «линию» можно пройти, а где проехать. Составленный им альбом оказался точнее и подробнее, чем такой же план, имевшийся в финском генштабе. Эту разведывательную операцию Гродис проводил, официально находясь в отпуске. Наши семьи вместе отдыхали в Крыму в военном санатории округа. В последние два года перед арестом Гродис в санаторий не ездил. Но просил моих родителей ненароком рассказывать, что он тоже был с нами. То есть числился в отпуске, а сам работал на «линии Маннергейма».
В 1937 году Юлия Гродиса обвинили в создании подрывной организации латышей. Сначала на допросах он во всем признавался, так как в соседнем кабинете мучили его беременную жену (та, по словам Александра Звонницкого, родила, стоя, в тюрьме и потом погибла где-то на Севере), угрожали расправиться с 14-летней дочерью. Но в конце 1938-го Гродис отказался от всех показаний.
15 августа 1939 года его приговорили к расстрелу. 17 октября смертную казнь заменили 15 годами лагерей. По крайней мере, такова официальная версия. Но Александр Звоницкий поведал другую:
— Юлий Гродис рассказывал мне, что при реабилитации своими глазами видел документ о собственном расстреле за подписью врача. Гродис не допускал, что это ошибка. Предполагал, что его спас кто-то из еще не уничтоженных старых чекистов — отправил на смерть кого-то другого вместо него.
Когда Гродиса в начале 1950-х освободили из лагеря и оставили на «вечное поселение» под Воркутой, он на свой страх и риск вернулся в Ленинград.
— В городе у него уже никого не осталось, ему некуда было пойти. Он явился ко мне, — вспоминает Александр Звоницкий, — Поздно вечером в дверь нашей огромной коммуналки позвонили. Я увидел на пороге бродягу в рваной одежде. Хотел закрыть дверь, но услышал: «Алик, ты меня не узнал?» Мы его накормили, одели. Потом он уехал в Москву искать правду. Вернувшись, рассказал, что добился встречи с главным военным прокурором.
Вот что Гродис писал в письме председателю Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Николаю Швернику о своем «Черном альбоме»: «Во второй половине войны с белофиннами, когда был найден экземпляр альбома линии Маннергейма, им стали пользоваться…»
По словам Александра Звоницкого, это случилось благодаря командарму Семену Тимошенко, которого назначили руководить повторным штурмом «линии Маннергейма» вместо Мерецкова.
— Видимо, Тимошенко что-то слышал о «Черном альбоме» и распорядился искать его. Документ обнаружили в корзине с кипой других бумаг, подлежащих уничтожению, как вредительские. Говорят, на нем даже красовалась резолюция наркома обороны Климента Ворошилова: «Чепуха!» Увидев это, Тимошенко сказал: «Бедный Гродис». Он распорядился немедленно размножить альбом и раздать командирам частей.
Эта версия, кстати, подтверждается репликой Сталина на слова Мерецкова о том, что альбом якобы лежал у него на столе (см. выше). «В архиве», — уточнил вождь. А вовсе не на столе…
На совещании комсостава в 1940 году всплыли еще два обидных разведвопроса. Оказывается, финский автомат «Суоми», ставший для Красной армии неприятным открытием, был известен и даже испытывался в СССР с 1936 года. А материалы о тактике финских войск, полученные задолго до Зимней войны, несколько лет пролежали в архиве и были опубликованы лишь через две недели после ее окончания!
На вопрос Сталина, почему так случилось, начальник Разведуправления РККА Иван Проскуров ответил, что в архиве — целый подвал с колоссальным количеством литературы, разобрать которую не хватает людей. Уж не один ли это из тех подвалов, куда свозили «вредительские» документы после репрессий в разведке, где лежал и «Черный альбом» Гродиса? О репрессиях Проскуров на совещании не произнес ни слова, но признался, что людей в его ведомстве недостаточно, и они малоопытные.
