«Трижды отказывался от работы в Москве»

Последнее интервью Бориса Демченко

VK
OK
Facebook
Twitter
Telegram
WhatsApp
Email
Борис Демченко "Пулково"й
Директор аэропорта Пулково Борис Демченко при жизни не раз давал интервью. Только все они были протокольные, неинтересные. Единственное нормальное и в чем-то даже сенсационное он дал мне. Так уже вышло. Мы тогда помогали аэропорту, где Демченко уже не работал, выпускать корпоративную газету. Ну и дали мне там контакт Демченко. А он, надо заметить, ушел из Пулково с обидой — при Валентине Матвиенко огромное авиапредприятие раздербанили на несколько частей. Демченко этому сопротивлялся, и его выдавили. Но в 2012 году аэропорту исполнялось 80 лет и меня попросили встретиться с ним, чтобы он сказал несколько теплых слов коллективу по этому случаю. Так и приехал к нему на дачу. Ну и как-то разговорились… Я когда-то был его подчиненным — работал в молодости авиатехником в Пулково, а Демченко руководил Авиационно-технической базой. Я его не любил. Мне казалось, он грубо общается с трудовым коллективом. Помню, на какой-то встрече с молодыми специалистами Демченко обрывал и отбривал тех из нас, кто брал слово и пытался говорить о каких-то проблемах… Но спустя много лет, снова увидев его уже пенсионером, и разговорившись, я изменил мнение о Борисе Григорьевиче. Он был человеком резким, но прямым и открытым. Я сам примерно такой, мы прониклись друг к другу, и он много чего мне рассказал. Особенно, запомнилась его встреча с Ельциным. Очень красноречивый эпизод. Ну и про то, как он построил трехэтажный дом на деньги, вырученные от продажи импортных телевизора и видеомагниофона. Во времена были! И еще запомнилось разочарование Демченко от своего, можно так сказать, жизненного финала. Человек-махина, до 2004 года руководивший крупнейшим авиакластером в России, с горечью показывал мне палочкой (ходил он уже с трудом) на свои два дома: «Вот и все, что у меня есть!». Понятное дело, многие люди в России назвали бы и это хоромами, но по сравнению с олигархами, в число которых Демченко так и не успел войти, его владения, действительно, были «нищебродскими». Помню, возвращаясь от него, думал о том, что журналистская профессия похожа на машину времени — иногда дарит удивительные встречи с прошлым. Судьба через много лет снова свела меня с бывшим грозным начальником, который, казалось, достиг больших высот в жизни, но в конце ее превратился в больного обиженного пенсионера. А вскоре после нашей встречи Бориса Григорьевича не стало. Так что мое интервью с ним оказалось последним, а если оценивать его содержательную часть, то по сути и единственным.
19 ноября не стало Бориса Демченко. С его уходом будто закончилась целая эпоха гражданской авиации нашего города. 17 лет — с 1987-го по 2004-й. — Борис Григорьевич руководил «Пулково». В последние годы он не давал интервью, но накануне 80-летия аэропорта все-таки встретился с нашим корреспондентом. В том юбилейном номере вышел лишь небольшой фрагмент беседы с ним. Сегодня мы публикуем более подробное ее изложение. Так вышло, что это интервью стало для Бориса Григорьевича последним…

«Я не делал карьеру»

— Я вырос в пролетарской семье, прошел оккупацию, знаю что такое голод и послевоенная разруха. Отец мой погиб на фронте, а дядю расстреляли в Киеве за неделю до освобождения города. В те времена дети на порядок быстрее развивались, чем теперь. В Киевском институте инженеров гражданской авиации учился только на стипендию. Получил распределение в Ленинград. Я приехал в город в 1957 году с чемоданчиком, в котором лежали двое трусов, две майки и одна рубашка. У меня в дипломе значилось «инженер-механик по эксплуатации самолетов и двигателей». Но инженерных должностей тогда не было. И начинал я мастером. Только потом, когда появилась реактивная техника, стали вводить инженеров. Мастером смены, у которого я проходил стажировку, был отец будущего вице-губернатора Александра Полукеева. Он устроил сына к себе мотористом. Помню, Александр у нас по цеху с ведром и тряпкой ходил. Это потом он окончил экономический факультет в Риге и пошел по комсомольской линии — стал секретарем Московского района, возглавил молодежное туристическое бюро «Спутник». И кстати, он никогда не забывает, что был рабочим человеком. Гордится, что не из-за белой скатерти к руководству пришел. И это я его, между прочим, Валентине Матвиенко порекомендовал назначить вице-губернатором, курирующим транспорт… 

Я тоже прошел все ступени. И никто через них меня не перетаскивал. Был мастером, потом инженером, старшим инженером, начальником смены, цеха, зам. главного инженера, начальником Авиационно-технической базы, а в 1987 году, возвратившись из отпуска, узнал, что меня назначают на должность командира отряда.

 

— Удивились?

— Не то слово. До меня в стране командирами отрядов становились только летчики. И в коллегии министерства не все были согласны с моим назначением. Летчиков это очень возмущало. Причем я ведь никогда специально не делал карьеру…

На новый терминал не хватило денег

— «Пулково» строит новый терминал. Вы, наверняка, тоже о нем мечтали?

— Я у европейского сообщества еще в начале 90-х выпросил миллион долларов на проект реконструкции аэропорта. ЕС поручил этот проект фирме «Эйрконсалт» из Франкфурта, которая построила много аэропортов в Германии, в том числе в Мюнхене. Эта воздушная гавань по направлению полос и розе ветров — один к одному с «Пулково». Был выполнен большой проект, он прошел эксперизу в Минтрансе и Госстрое, но инвестора не нашли. ЕС выделил лишь около 1 миллиона долларов на грузовой терминал. Только его мне и удалось построить. Это был первый коммерческий проект в России, на который Европейский банк дал деньги. Когда сюда прилетал его президент, вышел небольшой конфуз. Незадолго до этого визита у меня дома лестнице не было света, я нес две сумки, упал и повредил ключицу. Наложили повязку, я носил ее под рубахой. С повязкой и поехал на подписание договора. Чтобы вытащить руку и взять в нее ручку, пришлось отстегивать две пуговицы. Так что стал виден пупок. Телевизионщики, конечно, не могли пройти мимо этого факта. И сделали сюжет: мы с президентом европейского банка подписываем договор, а на весь экран телевизора крупным планом мой пупок (смеется).

Сколько наливать Ельцину

— Какой у вас был стиль руководства?

— Я никогда не проводил соглашательскую политику. Но при этом очень много советовался. Разъяснял, убеждал. Создал первый в СССР координационный совет. Последнее слово, конечно, оставалось за мной. Но сами решения никогда с кандачка не принимал. Вопрос должен был созреть. Его обсуждение порой растягивалось на полгода. Потому что человек, которому предстоит выполнять твое решение, должен быть согласен с ним внутренне. Только тогда он будет нормально работать. Это был мой главный принцип — довести до людей правильность принятого мною решения.

Возможно, ко мне люди неплохо относились, потому, что я никогда от серьезных решений не уклонялся — всегда брал штангу на грудь. Еще очень важный момент — руководитель, каким бы крупным он ни был, должен за руку здороваться с рабочим человеком. Я именно так и поступал.

А чтобы сплотить коллектив, собирал на каждый свой день рождения у себя на даче порой до ста сотрудников «Пулково». Ставил две пивных бочки. Мне привозили по 800 штук огромных раков из Армении (с озера Севан) и из Ростова. Подавали шашлыки и люля-кебаб. Я разрешал только три тоста. Потом объявлялся перерыв, и люди разбредались кучками по всему участку. Брали с собой закуску, столики. И обсуждали производственные вопросы. Моя задача была их друг с другом состыковать. И эти неформальные встречи, очень помогали в работе.

Меня трижды приглашали на работу в Москву. В министерство. Один раз даже на должность замминистра. Но я сразу это предложение отклонил. Потому что мне нравился Ленинград и наш коллектив, а Москва, она скручивает очень многих.

 

— Выстроить правильные отношения с начальством — тоже искусство. Как вам это удавалось?

— Я всегда выступал на совещаниях в Управлении, в Министерстве с хорошими речами, заранее их готовил. А еще когда АТБ руководил, красивые плакаты-отчеты о нашей работе развешивал. Можно быть замечательным работником, но если ты не показал себя, так и останешься незамеченным.

 

— То есть надо заниматься самопиаром?

— Нужно уметь сделать хороший подход к начальству и своевременный хороший отход, и при этом знать роковую черту, за которую никогда нельзя переступать. А вот где она находится, знает только тот, кто к ней идет. Это как я Ельцину коньяк наливал в 1991 году. Он тогда еще был председателем Верховного Совета РСФСР. И внезапно нагрянул из Таллинна. В 4 утра поехал встречать его в аэропорт. У нас были такие «сталинские» 250-грамовые фужеры с белой серебряной каемочкой. Помню, наливаю в них ему и себе коньяка треть фужера. Он молчит. Наливаю полфужера. Молчит. И тогда я уже — под самую каемочку. В этот момент он вдруг меня спрашивает: «Как у тебя моральный климат в коллективе?» Отвечаю: «Борис Николаевич, за вас здесь все пойдут в бой. И моральный климат у нас отличный: никаких забастовок, никаких высказываний». Он мне: «Молодец. Молодец!» И мы с ним по целому фужерчику за один раз. Мне еще одну бутылку подают и официанты заносят два больших блюда — семга, осетрина, икра красная, икра черная. Ельцин наложил себе всего: «О, да ты хорошо живешь». Я ему: «Борис Николаевич. Под вашим руководством все это дело делается». И мы выпили по второму фужеру — я уже сразу под каемочку наливал. «Ну, ты хороший мужик», — сказал Ельцин и снова спрашивает: «Как у тебя моральный климат в коллективе?». Вот так удостоился я его похвалы. А климат в «Пулково» всегда был замечательный… Несмотря на огромную численность персонала. К примеру, в 1987 году у нас 9400 человек работало. Я только лет через шесть после своего назначения почувствовал, что могу руководить таким коллективом. Тогда ведь в наше авиапредприятие входили авиакомпания, аэропорт, службы движения, служба безопасности, коммерческая служба. А еще не забывайте про авиагородок, в котором живет 20 тысяч человек. Медсанчасть, поликлиника, универсам, две школы — все это было у нас на балансе.

Спасительный рейс до Нью-Йорка

— Трудно было руководить всем этим в 90-е годы?

— Непросто. Как-то даже рэкетиры — 20 автоматчиков на БМП в штаб приезжали — пытались решить в пользу одного человека вопрос базирования Ил-86. Заняли вход, весь второй этаж. Но я отбился, смог их убедить в своей правоте. Самая главная моя задача в те годы была — выдать зарплату работникам. «Пулково» — единственное предприятие в Ленинграде, ни разу не задержало аванс или получку. Хотя тогда и работы особо не было. Нас кормил рейс до Нью-Йорка. Самолет был забит полностью туда и обратно. Вылетавшие покупали в США телевизоры и видики, которые здесь были на вес золота. Я и сам себе благодаря этой технике, вот эту дачу построил.

Небольшой телевизор «Фунай» продал дальнобойщикам за 12 тысяч и купил себе на эти деньги 97 кубов бруса.

А видеомагнитофон — за 7 тысяч, и нанял на них кооператоров, которые слепили дом. Потом мы начали по Китаю летать. Целая группа — около 200 человек экипажей и техперсонала — там постоянно базировалась. Заработали за два года больше 20 миллионов долларов — по тем временам громадные деньги. Еще мы работали в Турции, Анголе, Югославии, Чаде, Мали. Заграница давала нам больше половины всей прибыли. Нужно, чтобы не работа искала тебя, а ты все время искал работу.

 

— Вы ушли в 2004 году. Как это произошло?

— Мне исполнилось 70 лет и по закону о госпредприятиях продлить срок моего пребывания в должности мог только президент своим указом. И он давал согласие, но мне уже было не просто в 70 лет такой махиной руководить. На свое 70-летие я единственный раз в жизни надел все 8 своих орденов, и выступая перед людьми, напоследок сказал: «Награды руководителю вручают за то, как работает коллектив. И хоть дали их мне, — они принадлежат вам».

Владлен Чертинов

Статья из газеты «Воздушные ворота Северной столицы»
Первая часть большого разговора с Борисом Демченко была опубликована в «МК» в Питере»
Как в Питере сажали президентов
Откровения последнего генерального директора аэропорта Пулково Бориса Демченко
рекомендую
VK
OK
Facebook
Twitter
Telegram
WhatsApp
Email

Добавить комментарий

Мой сайт использует файлы cookie для того чтобы вам было приятнее находиться на нем